Ядовитым дождем падали птицы.
Ответ на молитвы – осадок отчаянья.
Сколько их, судьб, душ неприкаянных;
в небо стремилось, но тшетны искания…
Плакало небо, дождем почерневшим,
Оно не созвучно со многими пешими.
Небо плакало дождем поверженных птиц. Словно в небо устремлялись многие наши надежды земные, но они были снова и снова отравлены нашими земными мечтами. Небо ожидало всего нашего сердца, а получало снова лишь ядовитые устремления. Любое искажение неба, теперь было отвергаемо. Это было его время, время, когда само небо будет теперь отражаться в глазах тех, кто избирает его, отвергая свои земные пути; но все больше и больше, слушая его музыку. Но сейчас оно плакало, ведь черный дождь из птиц – это и падение нас, все еще устремляющихся в небо, но не оставляюших самих себя, свои изуродованные земные лица и очертания с нашими страстями и целями. Если мы хотим устремляться в небо, нам нужно не озираться назад, но все больше стремиться к нему.
Дождь из поверженных птиц, так плакало оно сейчас, умоляя нас обратиться.
Ядовитое облако встречало их. Казалось, что эти ядовитые тучи появлялись все чаще над нами. Стаи птиц срезались с ними, и падали камнями вниз. Облака ядовитых человеческих надежд. Небо плакало - дождем из мертвых птиц.
Сокольников Олег,
Украина
Если будем извлекать драгоценное даже из ничтожного - станем, как Его уста... сайт автора:личная страница
Прочитано 5930 раз. Голосов 2. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
